Я (не) могу вам помочь

"Когда простая фраза спасет тебе жизнь, но ты не в состоянии ее произнести»

Автор: M.Mazza

Массимо Мацца, Паскуале Венути, Алвин Шененбергер (Массимо Мазза, Паскуале Венути, Алвин Шененбергер): «Новый Верти Преп». Милан, 30 сентября – 2 октября.

Сегодня 1 мая. День труда. Я рос на хлебе и»стахановизме". Мне говорили:»жизнь – нелегкая штука". Но: "терпение и труд все перетрут», «работа облагораживает», «без труда не вытащишь и рыбку из пруда», "труд превратил обезьяну в человека". Телевидение, кино и даже комиксы для мальчишек отважно служили укреплению мифа о человеке правильном – бесстрашном, способном одержать победу в любой ситуации. Настоящий Герой должен брать на себя любую ответственность. Чистая этика, кантовская мораль, которая априори никогда не рассматривала последствия этих рекомендаций.

Неудивительно, что в своей профессиональной деятельности я выбрал именно эту модель поведения. Из серии "бесстрашный герой, готовый сражаться на благо целого мира". "Какие области наиболее сложны, чего больше всего боятся мои коллеги? - спрашивал я себя, 27 – летнего новоиспеченного выпускника, - ЩЛХ? Имплантация? Протезирование?"И только найдя кое-что самое сложное, сразу брал вектор движения и принялся крутить педали. Если можно, то позарез впереди всей планеты. В одиночном полете. Наверное, поэтому в 35 лет я оказался в велоспорте. Тогда я понял разницу между первым в группе, Кто подставляет себя потоку встречного ветра, и тем, кто в хвосте изредка нажимает на педаль и, особо не напрягаясь, поддерживает свои 50 км/ч. А потом на последних 500 метрах ускоряется и пересекает финишную линию прямо перед твоим носом. Очевидно, это результат стратегии и предыдущих сделок. Кто должен выиграть - известно заранее. Поэтому Марко Пантани покончил с собой. Не захотев подчиниться, он был жестоко наказан.

И так в повседневной жизни. На всех уровнях. От политики до науки и медицины. Но я, Иолоп, игнорировал очевидные вещи. Рокки и Рэмбо были моими идеалами. Возможно, в чем – то была вина моего отца-классического неудачника. Он боялся всего и всех. Страдал от хронической тревожности и паники.

Недостаток у меня самоуважения, потребность в признании, больные амбиции («Yes you can» Ротшильда и Ко, результат провального плана Маршалла) были замаскированы на бессознательном уровне вследствие ряда актов ментального онанизма по Giacobbe. Клятва Гиппократа, профессиональный долг, этика, категорический императив Канта, христианская благотворительность и т. д. – абсолютно позитивные теории могут нести пагубные и разрушительные последствия на практике.

Мой адский круг был увенчан необходимостью выйти из чрезвычайной экономической ситуации – отдаленные результаты малоприятного факта быть рожденным в семье бедняков.

По причине всего сказанного выше, когда я видел перед собой пациента с финансовым потенциалом или любую работу с высокой степенью риска, особенно в хирургии,... я становился первым, кто выступал за немедленное начало лечения. Я даже не останавливался на мгновение, чтобы подумать. В моем мире, где идейными вдохновителями были герои комиксов, а уроки философии в гимназии были безнадежно потеряны за игрой в морской бой, думать не надо было – бесполезно, деструктивно. "Храброму сердцу" неистово предстояло бросить вызов миру. Хотелось вытянуть наружу, познать человека, точнее мужчину, в себе.

Мне повезло: матушка-природа одарила меня физической силой, стрессоустойчивостью и хорошей дозой успеха. Мне удалось выйти живым и здоровым из бесконечной вереницы неожиданных событий, осложнений, неудач, банкротства и других катастроф в жизни, которую я проживал, постоянно балансируя на грани возможностей.

Но я мог бы избежать многого, если бы кто-то вовремя донес мне значение фразы «Я не могу вам ничем помочь».

Смысл этих слов был мне неизвестен.

Отказать пациенту для меня означало признать свое поражение. Я сдаюсь, я неудачник (как мой отец, от чьего кошмарного образа и страха быть похожим на него я убегал всю жизнь). Я не человек. Я не профессионал. Я не врач. Я аморальный.

Больше всего я боялся быть непризнанным, отвергнутым коллегами и пациентами – представителями социума.

Быть непринятым... все равно, что не существовать вовсе.

Нет в мире судьбы, которую можно бы сопоставлять с судьбой медика, в частности стоматолога: приходится брать ответственность за априори неожиданное, что не зависит лишь от твоих возможностей и навыков. Предусмотреть лечение невозможно. И вдруг что – то пошло не так-ты потеряешь не только деньги, как в случае проигранной Нобелевской премии по экономике. Здесь ставки выше: на карту поставлено здоровье и чистая совесть. Попытка игнорировать великую тайну лечения и преуменьшить ее значимость созданием «науки о протоколах» не дала результатов, кроме увеличения числа судебных разбирательств. Как человек, имеющий определенный опыт в этом деле, могу вас заверить: судьи наплевать на протоколы. Он их не читает. У него нет времени разбираться. Он ничего не понимает в медицине и полагается на мнение судебного консультанта – медика, который обычно сам далеко не эксперт, слишком если учесть, что рабочий день он проводит в зале суда, а не в операционной. Единственное, о чем вас спросят в суде, выздоровел пациент или нет. Если нет, то перейдут к оценке убытков и таблицам расчета материальной компенсации. Для юристов медицинские иски-средство наживы. Некоторые пациенты не понимают, что творят. Сбитым с толку и в отчаянии, им остается лишь предъявлять претензии к врачу. Другие же намеренно пытаются нас утопить.

Итак, много лет мы изучали огромный по своим обширным предмет – медицину и стоматологию. Мы стоматологи. Однако зуб, как известно, является частью организма. Поэтому мы должны знать кое-что о нем. Иначе жизнь превращается в кошмар. Постоянная тревога. Чувство, что ты, как моряк после кораблекрушения, барахтаешься в открытом океане.

Так вот, после того, как пройден путь, ты наконец готов хлебнуть стресса своего свободного (как бы не так) распределения, один в своем кабинете, на растерзании разъяренных пациентов, добившихся того, чтобы к ним относились, как к клиентам (я же вам деньги плачу!) и, соответственно, тем самым и недовольных

Но лишь на некоторое время. Только перестаешь работать,...все снова выныривает.

Так что лучше посмотреть правде в лицо. Переварить. Истощить, если нужно. Или хотя бы попробовать. Это долгий и болезненный путь. Юнг называет это индивидуацией. Принимать в малых дозах, после 45 лет. Раньше бесполезно. Не хватает элементов суждения. Не хватает опыта.

» Я не могу вам помочь " – это открытый манифест уважения к себе и своей жизни. Разъедает мгновенно. В бессонных ночах, в мыслях, что ты поступил не так, в чем-то ошибся. Почему пациент не выздоравливает. Вероятнее всего, нет никакой твоей вины. Вполне возможно, что он не смог устоять перед кокаиновой дорожкой после синусового лифтинга. Или поскользнулся дома и сломал себе челюсть после удаления третьего моляра. Но не сказал об этом. Зато подал в суд. Некоторые люди хуже животных. Они не знают, что такое благодарность. Они не понимают бремени вашей ответственности. Какое усилие вы делаете.

14 часов без остановки. Отдаваясь целиком и даже больше. Возможно, чтобы спасти ему [пациенту] шкуру, идиотка-анестезиолог ввела 50000 единиц гепарина во время трансплантации с гребня подвздошной кости. Ей было скучно. Она разговаривала с медсестрами. Гепарин прозрачный, как и физраствор. Она привыкла вводить его во время кесарева сечения в гинекологии. Там он нужен, конечно. Зачем же она подготовила гепарин на мою операцию – одному Богу известно.

У пациента кровотечение, как будто я только что перерезал аорту.

Я один.

Крики в операционной. Паника, шок, страх.

Я единственный, на ком ответственность.

Гемоглобин упал с 14 до 7.

А я несу полную ответственность.

Что-то, какая-то неведомая сила, внезапно помогает мне. Удается наложить швы. Останавливается кровотечение. Я заканчиваю операцию, и анестезиолог экстубирует пациента. Опять фонтан крови. Все по кругу.

Я начал в 9 часов утра. Закончил в 10 вечера. От усталости и стресса я сам почти вышел из тела.

Пациент в палате во время пробуждения сказал мне: "Доктор, я точно не знаю за что, но... спасибо».

Вся моя жизнь сосредоточилась в этом слове.

Я был слишком молод, чтобы что-то понять. Я исказил смысл урока. Я чувствовал себя героем. Да, видимо, я был храбрым, как на свои 35 лет. Но теперь мне интересно, имело ли это смысл. Пациент вскоре умер от дегенеративного заболевания мозга. Незадолго до смерти он позвонил мне, чтобы попрощаться.

Здесь и сейчас я задаю себе честный вопрос: а что, если бы тогда я сказал ему: «я не могу вам помочь»?

Вся эта ответственность... Иногда мы платим слишком большую цену.

И после всего этого кто-то пытается научить меня маркетингу в стоматологии или психологии продаж…